История Арабских стран

ПРОБЛЕМА ГОСУДАРСТВЕННОЙ  СОБСТВЕННОСТИ НА ЗЕМЛЮ В ХАЛИФАТЕ В   VII—VIII вв.

халифата между государством и частными лицами, очевидно, как и всякий термин, не вызывал бы особого возражения, если бы при этом всегда было ясно, что под ним подразумевается. Но дело в том, что в исторической и даже историко-празовой литературе этот термин толкуют не только в указанном выше значении, но и в других значениях.

Так, К. Маркс в цитированном нами положении, употребляя термин «верховный собственник земли» применительно к государст­ву, имеет в виду тип государства, отличный от халифата рассматри­ваемого нами времени. Это государство у К. Маркса не только вер­ховный собственник земли, но и суверен. В качестве такового оно сосредоточивает в своих руках право исключительного, единствен­ного и полного собственника земли, признавая за общинами и их членами только право владения и пользования.

И, наконец, термин «верховный собственник земли» употреб­ляют также для противопоставления его подчиненному собствен­нику. При этой, разделенной форме собственности, с точки зрения ее защитников, государство, выступая одновременно и верховным собственником земли и сувереном территории, признает за част­ными лицами право подчиненной собственности.

Следовательно, при каждом упоминании верховной собственно­сти государства на землю, если при этом она не конкретизирована, может подразумеваться любая из этих трех, отличных друг от дру­га форм верховной собственности государства на землю.

Дело осложняется и тем, что, по мнению ряда советских исто­риков, ни одну из этих трех форм верховной собственности госу­дарства нельзя считать специфичной, характерной для определен­ных континентов и периодов. Так, та форма верховной собствен­ности государства, которую имел в виду К. Маркс и при которой рента и налог совпадают, существовала не только в странах Во­стока. В частности, факт существования этой формы верховной соб­ственности государства, а значит, совпадения ренты и налога для определенных периодов отмечают как историки Руси (Л. В. Че-репнин), так и историки Грузии (С. Джанашиа, В. Габашвили) [9, стр. 130—131].

Учитывая это обстоятельство, вряд ли оправданно употребление в конкретных исследованиях одного и того же термина «верховная собственность государства» для обозначения отличных по своему характеру земельных правоотношений между государством и част­ными лицами.Безусловно, из трех приведенных нами форм    правоотношений (первой, — когда государство, облагая своих подданных поземель­ным налогом и возлагая на них определенные повинности, призна­вало за ними право владения, распоряжения к пользования зем­лей; второй, — когда имеется в виду полная исключительная соб­ственность государства на землю; третьей, — когда речь идет о разделенной  между государством  и  частными лицами  земельной собственности), объединенных в работах историков    и   историков права под одним и тем же термином, для халифата рассматривае­мого времени и на территории, завоеванной посредством оружия, характерна 'Первая.

Но тот объем правомочий, которым на территории халифата располагает государство на землю, завоеванную посредством ору­жия, строго говоря, был характерным не для верховного (в двух последних из приведенных трех значений этого термина) собствен­ника земли, а для суверена, обладателя верховной территориаль­ной власти.